— Ты доверяешь мне?

Он хрипит, с его головки стекает бусинка предсемени.

— Я не уверен.

— Будет умнее, если ты не будешь этого делать, — честно отвечаю я.

Моя грудь вздымается, и я слегка приподнимаюсь, ровно настолько, чтобы прижаться легким поцелуем к его губам. Он нежен и, откровенно говоря, нежелателен, но я позволяю себе этот мягкий момент, желая показать свою благодарность за то, что он дает мне.

Есть что-то такое привлекательное в том, что один человек полностью подчиняется другому, находится в его власти, принимая всё, что другой считает нужным дать ему.

Я хочу поглотить его и наслаждаться его капитуляцией.

Его взгляд не покидает меня, пока я наклоняюсь над его твердым членом, выдувая на него маленькие струйки воздуха, пока его мышцы не напрягаются, а бедра не выгибаются.

— Тебе нравится наблюдать за мной, не так ли? — спрашиваю я.

— Да.

Мой язык выскальзывает и проводит по его члену, и я знаю, что если бы он действительно захотел, он мог бы легко освободиться от того, что его сдерживает, и взять контроль в свои руки.

Тот факт, что он этого не делает, заставляет меня отчаянно желать вознаградить его.

Еще один раз я облизываю его. На этот раз я слежу за тем, чтобы плоская часть моего языка с пирсингом попала на головку, и обвожу чувствительную плоть, надеясь, что дополнительные ощущения сведут его с ума.

Он стонет и двигает бедрами, его член шлепается о мои раздвинутые губы. Я хватаю его за основание и слегка отодвигаюсь назад, глядя на толстую вену, которая проходит по всей его длине, чувствуя, как в глубине живота нарастает давление. Я снова опускаюсь ниже, оказывая легкое давление, двигаясь лицом вниз, внутренняя поверхность моих щек едва касается его кожи. Я тянусь вверх, мои ногти царапают его яйца. Они тут же напрягаются, его член подпрыгивает у меня во рту.

Он стонет, когда я отстраняюсь, запрокидывая голову назад.

— Ты, блять, убиваешь меня.

— Такие вещи нужно делать деликатно, — говорю я. — Но мне нравится, когда ты в моей власти.

Он смотрит на меня, его глаза дикие, а челюсть сжата. Тем не менее, он не пытается освободиться.

— Ты такой хороший мальчик, — я улыбаюсь. — Может, мне пососать твой член в качестве награды?

— Пожалуйста, — шепчет он, двигая бедрами изо всех сил, пока его руки связаны за спиной.

Я опускаю рот и заглатываю его, пока он не достигает задней стенки моего горла, мои щеки впадают, когда я сосу. Его соленый вкус заставляет влагу стекать по внутренней стороне моих бедер, и я стону, что заставляет его податься вперед. Я давлюсь, когда он резко ударяет от стенку горла, и его член пульсирует на моем языке. Я продвигаюсь дальше, пока он не преодолевает сопротивление и не проникает в моё горло, глаза слезятся. Мои губы достигают его основания, и я двигаю языком, прижимая его к члену, стараясь не начать кашлять, пока он лишает меня воздуха.

— Проклятье, — стонет он.

Когда я не могу больше терпеть, я отодвигаюсь назад, тонкие линии слюны соединяют кончик его члена с моими губами, слюна стекает по моему подбородку и на верхнюю часть груди. Мой пищевод горит, но боль заставляет мою киску пульсировать, поэтому я глубоко вдыхаю и погружаюсь обратно, начиная быстрые движения, дроча его ртом и языком, пока не чувствую, как он наполняется, а его яйца напрягаются в моих руках.

Я быстро отстраняюсь, и он стонет, его грудь вздымается от тяжелого дыхания.

— Непослушный мальчик, пытаешься кончить раньше, чем я тебе скажу.

Я поднимаюсь с колен, провожу ладонями по его горячей коже, пока мои руки не обвивают его шею, а моя задница оказывается у него на коленях, его толстый член прижимается к моей скользкой киске.

— Ты хочешь кончить, малыш? — шепчу я ему в губы, прижимаясь к нему.

— Да, блять, — вырывается у него.

— Скажи мне.

Он подается вперед, его дыхание пробегает по моей шее и посылает холодок по всему телу.

— Я хочу, чтобы ты использовала меня, пока не насытишься, а потом позволила мне кончить в тебя.

Мое влагалище болезненно сжимается, и я беру его лицо в свои руку, сливая наши губы вместе, пока наши зубы не сомкнулись, а языки не столкнулись.

Его член там, прямо у моего входа, и я слегка приподнимаю бедра.

Мы стонем друг другу в рот, когда он проникает внутрь, и мои стенки сжимаются вокруг него. Я чувствую себя такой охуенно наполненной.

Я двигаю бедрами вперед-назад, повторяя ритм нашего небрежного поцелуя, мой клитор трется о его пах при каждом проходе.

— Блядь, — шепчет он мне в губы. — Я уже близко.

Двигая рукой по передней части моего тела, я начинаю подпрыгивать вверх-вниз, мои мышцы напрягаются, пока не возникает ощущение, что я вот-вот взорвусь от напряжения. И тогда я разрываюсь, моя киска сжимает его, и я стону. Он ловит мой стон и глотает его для себя.

Вскоре после этого он следует за мной, его бедра врезаются в мои, и он входить в меня, его член дико пульсирует, когда он выпускает свою сперму глубоко внутрь.

Я падаю на него, в ушах звенит, а зрение затуманено. Опираясь на спинку стула, я вожусь с его ремнем, пока его запястья не освобождаются. Тут же они обхватывают меня, притягивая к себе ещё крепче. Я прижимаюсь лицом к его груди, а он целует меня в макушку, и я чувствую… удовлетворение.

Почти как будто счастье находится прямо здесь и ждёт, когда я протяну руку и схвачу его.

И я погружаюсь в этот момент, закрывая глаза под стук его сердца.

И когда через час он уходит, сказав, что ему нужно забрать Дороти, потому что он не хочет нарушать своё обещание, то чувство, которое я держала так близко к сердцу, испаряется в пыль.

22. НИКОЛАС

Прошло четыре дня с тех пор, как я видел Эвелин.

Я ушел вскоре после того, как она связала меня и перевернула мой мир с ног на голову, и с тех пор я лечу по спирали в бездонные глубины. Она заставила меня кончить сильнее, чем я когда-либо кончал с любой другой женщиной, а потом она легла мне на грудь и прижалась ко мне, как будто я был её мужчиной.

Но потом что-то случилось.

В моём мозгу зашептала мысль. Что я бы отдал всё в одно мгновение, если бы мог остаться там навсегда.

А такие мысли для меня неприемлемы, поэтому я использовал единственное, что, как я знал, может причинить ей боль, и притворился, что ухожу, чтобы найти её сестру.

Это принесло желаемый результат.

Её глаза, которые до этого момента были мягкими и уязвимыми, закрылись. А когда она снова посмотрела на меня, в них не осталось ничего, кроме ледяной тундры, где ничто не могло выжить.

Я раздумывал о том, чтобы встретиться с ней на следующий день, но поборол это желание.

Затем я столкнулся с ней на второй день. Она даже не взглянула на меня, быстро оправдавшись тем, что ей нужно поговорить с отцом.

К третьему дню я понял, что киска дурит мне голову, и какой бы хорошей она ни была, она все равно мой враг. У нас нет абсолютно ничего общего, кроме сексуальной совместимости.

И вот настал четвертый день. Я сижу напротив её отца в подсобном помещении «Желтого кирпича», и мой разум не может сосредоточиться. Я слишком занят вопросом, где она, что она делает. Ненавидит ли она меня всё ещё так же сильно, как я знаю, что должен ненавидеть её.

— Мы едем в Чикаго.

Я быстро фокусируюсь на Фаррелле, его слова шокируют меня и возвращают в настоящее.

Это всегда было возможно — вернуться в Чикаго, пока я притворяюсь кем-то другим. Работать под прикрытием в том же штате, где ты живешь, в лучшем случае рискованно. Но плюсы перевешивают минусы. Им нужен был кто-то местный, кто мог бы убедить в своём знании местности. Ирландская мафия не очень-то приветствует чужаков.